Анатолий Радов - Ящер [= Холодная кровь] [СИ]
Спрыгнув с кузова, Дара неудачно приземлилась на правую ногу, отчего в лодыжке лезвием резанула боль. Но она даже не поморщилась, а только стала осторожней ставить её на землю, стараясь не усугубить вывих. Слишком тяжёлыми выдались испытания за последние сутки, отчего болевой порог видимо стал выше, адаптировавшись под суровую действительность.
Парень снова подхватил её и потянул в сторону одноэтажного серого здания, нелепо прилепленного к бетонному забору с протянутой поверху колючей проволокой.
Старшой вылез из кабины, накинул на плечо автомат и поспешил следом. У самого здания он уже нагнал их и к двери подоспел первым. Но дёрнув на себя ручку, едва не получил дверью в лицо. С той стороны её как раз резко распахивали.
— Господин литейнамус! — подобострастно вскрикнул он, резко сменив выражение лица, когда увидел на пороге высокого молодого парня в форме. — Вот мы вам, — он кивнул на пленницу, — Перебежчицу доставили.
Парень осмотрел свысока сначала обратившегося к нему, потом перевёл взгляд на Дару, и сделав шаг в сторону, молча указал внутрь здания. Старшой тут же ответил кивком, засуетился, помогая Лайшику побыстрей затащить хромающую пленницу на ступени, и через несколько секунд они втроём были уже в длинном сыроватом коридоре, пахнущем бумагой и кожей.
— Кройсе! — гаркнул за спинами литейнамус, захлопывая дверь, отчего на коридор тут же навалился полумрак, и запахи стали более резкими. — Бросай писанину!
Он прошёл вперёд, не пытаясь даже повести плечом, чтоб не задеть пришедших к нему. Впрочем, этого делать необходимости не было. Все трое так плотно вжались в стену, пропуская коменданта, что коридор не становился уже от их присутствия.
— Да, ваше верховство! — донёсся из глубины полумрака тонкий голос.
— Сделай первичный осмотр и дознание, — громко бросил литейнамус, и почесав висок, добавил. — Нет. Дознание я сам проведу. Кройсе, только осмотри! Кабинет прямо по коридору, — безразлично проговорил он, обернувшись и с прищуром посмотрев на всю троицу.
Старшой снова засуетился, потянув Дару вперёд, одновременно успевая кланяться молодому офицеру, а Лайшик лишь подталкивал её в спину и ещё прижал к стене, когда они проходили мимо коменданта.
Плотный низенький человечек, который оказался в кабинете, грузно вылез из-за стола, провёл беглый осмотр перебежчицы, ограничившись стандартным похлопыванием по одежде, и снова уселся на своё место. Покопавшись в толстой кожаной папке, он извлёк из неё чистый лист и что-то быстро написал на нём.
— Вот с этим вам к господину литейнамусу, — кисло проговорил он, подавая бумагу старшому.
— Прошу прощения, — застыл тот в полупоклоне, приняв лист. — А вознаграждение где нам можно получить?
— Это вам господин литейнамус объяснит.
— Благодарю, — старшой поправил на плече автомат, и выпрямившись, толкнул Дару в плечо. — Чего стоишь, сучка? Слышала, что господин фрийнамус сказал?
— А что он сказал? — искренне не понимая, выдавила из себя Дара.
— Поговори мне ещё, — тут же зло оскалился старшой. — Что застыл, Лайшик? Веди её. Много лет вам, — он снова обратился к хозяину кабинета. — И детишкам вашим здоровья.
— У меня их нету, — так же кисло проговорил фрийнамус и напряжённо постучал ручкой по столу.
— Прошу прощения, — смутился старшой и спиной к двери покинул кабинет вслед за остальными.
Они преодолели половину коридора и вошли в более просторный кабинет. Молодой офицер сидел на столешнице, глядя в окно. Он даже не обернулся в сторону вошедших. Странно, мелькнуло в голове Дары, ведёт себя как заносчивый мальчишка. Выхватить бы сейчас автомат у этого Лайшика и уложить всех их в лужи собственной крови.
— Дура, тут же целый гарнизон рядом, — вяло протянул внутренний голос.
— Да знаю я, — мысленно согласилась Дара, не в силах перечить.
А сил и действительно почти не оставалось. С последнего приёма пищи прошло уже больше суток и её начинало понемногу «вести». Плюс ко всему постоянная тошнота, и не только от голода, а ещё и от боли, которую приходилось каждую секунду проглатывать, стискивая зубы.
— Болью сыт не будешь, — глупо пошутил внутренний голос и добавил через секунду с издёвкой. — И маяками-передатчиками тоже.
— Не смешно, — отмахнулась от него Дара. Думать о том, что говорить с самой собой это нехороший признак, она не решилась. Кто его знает, до чего весь этот ужас способен довести её мозг. Господи, помоги мне всё перенести.
— Значит, перебежчица? — спросил комендант, не отрывая взгляда от окна.
На какое-то время в кабинете повисла тишина, так как нельзя было понять, к кому он обратился. Но старшой, наконец-то, собрался с духом и ответил, нервно проведя ладонью по лбу.
— Она самая, господин офицер. В лесу была. Голая.
— Голая? — удивился комендант и на этот раз обернулся. — А почему голая?
Он уставился на пленницу, и старшой предусмотрительно промолчал.
— На меня напали и ограбили, — тяжело проговорила Дара и облизнула сухие губы. В едва заживших ранках при каждом слове нещадно кололо. Но дело было не в боли. Она просто не хотела, чтобы из ранок начала сочиться кровь.
— Кто напал?
— Находники.
— А с чего вы решили, что она перебежчица? — литейнамус перевёл взгляд на старшого. — Может, её действительно просто ограбили?
— Прошу прощения, господин офицер, — старшой снова провёл дрожащей ладонью по лбу, — Но что ей было делать в лесу? Да и не знают её у нас. Чужая она, — он осторожно сделал три шажка и протянул лист бумаги, — Это вот господин фрийнамус вам сказал отдать.
— Ты откуда? — комендант взял лист, не взглянув на него, положил на стол и оценивающе осмотрел Дару. Та невольно вздрогнула, угадав в его глазах слишком знакомый ей огонёк. Господи, почему ты не сделал меня уродливой? Я уже устала опасаться каждого мужского взгляда.
— Из Майтена, — тяжело выдавила Дара, припомнив название одного из городков теплокровных, который ей показывал Тор.
— Хм. И какой же попутный ветер занёс тебя на этот участок Рубежки?
Дара попыталась что-то сочинить, но то ли от усталости, то ли от моральной подавленности, мозг совсем не хотел соображать. Поэтому, выругав себя за то, что не продумала всё заранее, она промолчала и уставилась в пол.
— Я же вам говорил, господин офицер, — тут же радостно отреагировал старшой, успевший отойти назад и застыть в подобострастной позе. — Перебежчица она. Вон и зеньки в пол прячет. У-у, сучка, — он распрямился и делано замахнулся, но бить не стал, побоявшись при офицере.
